(1864-1935)
Архиепископ Сергий, в миру Стефан Алексеевич Петров, родился 30-го января 1864 г. в станице Аксайской, Донской области. Благодаря примеру родителей, он с ранних лет с высоким уважением относился к священному служению. Оно казалось ему самым желанным и рисовалось перед его мысленным взором в идеальных формах и образах. С таким настроением он поступил в Донскую Духовную Семинарию, которую окончил в 1886 г.
Во время обучения в семинарии в его душе произошёл духовный разлад, и те чистые, святые стремления, которыми горел он в юности, были оставлены им и он решил навсегда отказаться от служения Церкви. Но, поскольку духовный разлад продолжался, он решил поселиться в Томске, где проживал его родной дядя, епископ Томский, с той надеждой, чтобы там, под его руководством заняться самоусовершенствованием и освобождением от душевного гнёта. Но надежды его не оправдались; его душу продолжало наполнять уныние. Он переживал тогда крайне тяжёлое состояние, которому, казалось, не будет конца. Но не долго продолжалось такое испытание его веры. Однажды, в одну из таких безотрадных минут, когда его сознание наполняло нравственное одиночество, когда вся вселенная казалась ему беспросветной пустыней, ему вдруг припомнились как бы случайно и в неясной форме, сначала мотив церковной песни, слышанной им в детстве, а потом и самые слова. Эти слова были следующие: «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия» (Пс. 145, 3). Эти святые слова возвели его мысль от земли к небу, как луч света проник в его затемнённую душу и отразился в ней чудно новым радостным смыслом. В его сердце явилась потребность в Боге. С этого момента начался перелом в его жизни, началось духовное возрождение.
Одновременно с событиями внутренней жизни, влившими в его душу отраду, мир и упокоение, случилось одно внешнее событие, которое также оказало влияние на его внутренний мир.
В Томск приехали некоторые из деятелей славной Алтайской миссии; по своему внутреннему облику они показались ему непохожими на обыкновенных смертных, каких он встречал до этого. Какое-то глубокое уважение появилось у него к ним и к их великому делу. Своими рассказами они заронили в его душу желание и самому потрудиться в проповеди Слова Божия среди жителей Алтая. Тогда появилась мысль и о его монашестве, мысль отдать всего себя на служение Богу.
Из Томска он переехал в Москву, где поступил в Московский университет на историко-филологический факультет, курс которого окончил в 1890 г. с дипломом 1-ой степени.
В течение учёбы в университете он продолжал вести внутреннюю борьбу со своим ветхим человеком. Наконец, он решил окончательно посвятить себя Богу.
С этой целью он в 1890 г. прослушал несколько лекций на миссионерских курсах при Казанской Духовной Академии и затем поступил сотрудником в Алтайскую миссию.
В 1892 г. пострижен в монашество, 7-го ноября того же года рукоположен во иеромонахи и назначен в Киргизскую миссию.
12-го февраля 1899 г. хиротонисан во епископа Бийского, викария Томской епархии. Хиротония состоялась в крестовой церкви Томского архиерейского дома. Чин хиротонии совершали епископы Томский и Барнаульский Макарий, Забайкальский и Нерченский Мефодий и Приамурский и Благовещенский Иннокентий. Затем епископ Сергий с 20-го января 1901 г. пребывал на кафедре Омской и Семипалатинской; с 6-го сентября 1903 г. он епископ Ковенский, викарий Литовской епархии; с 25-го января 1907 г. — епископ Новомиргородский, викарий Херсонской епархии; с 22-го декабря 1913 г. — епископ Сухумский, затем епископ Черноморский и Новороссийский.
После эвакуации из Константинополя, Владыка Сергий прибыл в Сербию в ведение Высшего Церковного Управления за границей, где проживал в монастыре Привина Глава. Последние годы почившего очень облегчил своим добрым отношением к нему настоятель монастыря Привина Глава иеромонах Савва, о котором Владыка не раз вспоминал с глубокой благодарностью.
Будучи всегда слабого здоровья, с осени 1934 г. Владыка стал заметно хиреть; со дня Рождества Христова он уже не выходил из монастырского здания ни во двор, ни даже в церковь; собирался собороваться. Время он обычно проводил сидя в кресле за чтение Священного Писания. Он часто говаривал: «Вот, прожил жизнь и думал, что знаю Священное Писание. А теперь, чем больше вчитываюсь, тем больше нахожу все новое и новое и все большую и большую красоту. Прежде не все замечал. Какая возвышенная и неподражаемая поэзия!
К смерти он готовился давно и часто говорил, что он страшится смерти и непрестанно молит Господа, чтобы Он послал ему кончину «безболезненную, непостыдную и мирную», без агонии и предсмертных мук.
Широко образованный, владевший многими иностранными языками, он до последнего дня живо интересовался всем происходящим в мире, особенно тем, что касалось нашей Родины. Никогда никого не злословил и когда по человеческой слабости о ком-либо отзывались дурно, он с болезненной гримасой на лице всякий раз останавливал: «Помните слова Человеколюбца нашего: не судите, да не судимы будете».
За два дня до смерти Владыка почувствовал себя значительно бодрее. Повышенная температура упала до нормальной. Он строил планы на будущее, хотел в мае проехать на Нишские башни полечиться. В последний вечер ему прочитали превосходную статью архиепископа Кишиневского Анастасия (Грибановского; + 1965 г.), напечатанную в «Церковной жизни». Он восхищался ею до слез. Потом с воодушевлением и грустью вспоминал своих родителей, которых очень рано лишился, родную Аксайскую станицу, её сады, Тихий Дон, на десятки вёрст покрывающий во время половодья луга под Аксайскими горами, синюю неоглядную ширь степей. «О, родина святая, какое сердце не дрожит, тебя благословляя!» — процитировал он со слезами на глазах. Потом читал наизусть стихи Пушкина и несколько десятков заключительных строф из «Грешницы» графа А.К. Толстого. Память он имел отличную, не ослабевшую до последнего дня.
На утро 11/24-го января 1935 г., около половины седьмого, был слышен его бодрый, довольно громкий голос: стоя в коридоре у двери своей кельи, он разговаривал с монастырским истопником. Приблизительно в первой половине восьмого часа перепуганный монастырский служка нашёл его усопшим.
Отпевание было совершено 12/25-го января архиепископами Кишиневским Анастасием и Курским Феофаном в сослужении русского и сербского духовенства, прибывшего в большом числе из Белграда и других мест. С благословения Святейшего Патриарха Сербского Варнавы погребение было совершено в церковной ограде близ стены монастырского храма.
Труды:
Телеграмма о. Иоанну Кронштадтскому // РГИА. Ф. 2219. Оп. 1. Д. 16а. Л. 46;
Письма к К. П. Победоносцеву и А. А. Фрезе // Литовский ГИА. Ф. 378. Оп. 1905. Д. 404;
Переписка с А. П. Чеховым // НИОР РГБ. Ф. 331 (Чехов А. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма. Т. 6. С. 362—363; Т. 7. С. 219; Т. 11. С. 47-48, 203—204. М., 1978—1982);
Письмо к В. Н. Львову от 3 марта 1917 г. // РГИА. Ф. 797. Оп. 86. Д. 91а. Л. 182—183;
Мои первые шаги на миссионерском поприще среди киргизов // Православный благовестник. 1893. № 21;
Значение Киргизской миссии в ряду других православных Сибирских миссий // Там же. 1895. № 2/3;
Киргизская миссия и важнейшие в ней события в 1895 году // Там же. 1896. № 9-11;
Речь при наречении во епископа Бийского // Церковные ведомости. Приб. 1899. № 13;
Отчет об Алтайской духовной миссии за 1900 г. Томск, 1901;
Слово в кафедральном соборе // Омские епархиальные ведомости. 1903. № 7;
Слово при вступлении на Сухумскую кафедру; Архипастырское послание // Сотрудник Закавказской миссии. 1914. № 5, 13;
Вниманию духовенства // Сотрудник Закавказской миссии. 1915. № 2;
Послание к пастве // Тверские епархиальные ведомости. 1917. 9-10 марта;
Телеграмма Св. Синоду // Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. 2-е изд., испр. и доп. / Сост., предисл. и комм. М. А. Бабкина. М., 2008. С. 254.