ЕЛЕОНСКИЙ НЕКРОПОЛЬ: АРХИМАНДРИТ ДИМИТРИЙ (БИАКАЙ), ГЛАВА РУССКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ РПЦЗ
На территории Елеонского женского монастыря, за стеной Свято-Вознесенского храма, в юго-восточной части находится увенчанное бело-розовым каменным крестом надгробие бывшего главы Русской духовной миссии РПЦЗ, архимандрита Димитрия (Биакай). На могильном памятнике начертано: «Твой есмь аз, спаси мя» и «Род. 18 фев. 1908 г. Сконч. 8 авг. 1985 г. C 1951 г. по 1968 г. состоял Начальником Духовной Миссии в Иерусалиме». Справа от надгробия устроена под деревом деревянная крашеная скамья, где иногда можно видеть присевших на нее русских монахинь арабского происхождения.
Отец Димитрий (в миру – Исмаил Александрович) прожил в Иерусалиме 34 года. Родился он 18 февраля / 2 марта 1908 года в Киеве. Его мать – украинка, а отец был татарином, служившим офицером в царской армии. Его тетя по линии матери была настоятельницей одного из киевских монастырей. В ноябре 1941 года он стал пострижеником Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры. Постриг совершил его учитель и духовный наставник – схиархиепископ Антоний (Абашидзе; 1867–1942; по другим данным, 1943 или 1944). В 2012 году схиархиепископ Антоний причислен к лику местночтимых святых Киевской епархии. В июле 2017 года Синод Украинской Православной Церкви МП включил святителя Антония (Абашидзе) в состав Собора Балтских святых. Отец Димитрий рассказывал, что архиепископ Таврический и Симферопольский Антоний, принадлежал к старинному и знатному грузинскому роду. По отцу он происходил из князей Абашидзе, а по материнской линии был в родстве с другим знаменитым княжеским семейством – Багратуни, из которого вышел герой Отечественной войны 1812 года генерал Багратион. В 1926 году он принял схиму с именем Антоний и начал подвизаться в затворе в Китаевой пустыни. С 1930 года после закрытия Лавры святитель-схимник был вынужден вернуться в мир, жил в Киеве, скитаясь по домам верующих. Во время немецкой оккупации Киева вновь поселился с иноками в пещерах Лавры, возобновив молитвенную жизнь обители. Отец Димитрий до эмиграции долгое время состоял келейником и личным секретарем схиархиепископа Антония, проживавшего на покое в Киеве. Схиархиепископ Антоний умер уже при вошедших в город гитлеровцах прямо на руках у отца Димитрия. Скончался в Лавре, о дате его кончины сведения разнятся, погребен у входа в Ближние пещеры.
В Киеве в начале декабря 1941 года монах Димитрий сначала был рукоположен в сан иеродиакона, а конце того же месяца – в сан иеромонаха. Через год он уже служил в Лаврской канцелярии и был назначен членом Духовного Собора Киево-Печерской Лавры. В самом конце или сразу по окончании Второй мировой войны иеромонаха Димитрия возвели в сан игумена. Детальных сведений о том, как и при каких обстоятельствах отец Димитрий оказался на юго-западе Германии, где его приняли в клир РПЦЗ, не имеется. Скорее всего он ушел (или эвакуировался) с немцами из Киева и оказался в Берлине. Известно, что в 1944–1945 гг. отец Димитрий временно служил в Берлинском кафедральном Свято-Воскресенском соборе, где настоятелем был в то время протоиерей Адриан (Рымаренко), покинувший Киев вместе с частью духовенства и паствы. Можно предположить, что и отец Димитрий прошел путь с группой отца Адриана (Рымаренко) по маршруту Киев – Берлин – Мюнзинген – Вестерхайм – Вендлинген.
Известно, что заседавший уже 18 сентября / 1 октября 1946 года в Мюнхене Синод РПЦЗ постановил возвести игумена Димитрия в сан архимандрита. Отец Димитрий служил в православной церкви в честь Владимирской иконы Божией Матери в г. Вендлингене-на-Неккаре (ныне – федеральная земля Баден-Вюртемберг). 4 октября 1946 года в этом же городе, где тогда находилась община русских православных беженцев во главе с протоиереем Адрианом (Рымаренко), епископ Федор (Рафальский) совершил чин возведения игумена Димитрия в сан архимандрита.
В послевоенной Германии отец Димитрий стал очень быстро известным священником. Его знали и за пределами Вендлингена. В мае 1949 года приходской совет Свято-Николаевской церкви в Штутгарте написал письмо митрополиту Серафиму с просьбой перевести архимандрита отца Димитрия из Вендлингена в их город и назначить его настоятелем местной церкви. В ноябре 1949 года постановлением Архиерейского Синода отец Димитрий, служивший тогда в Штутгарте и в церкви одного из лагерей беженцев, получил новое назначение – служить в Иерусалимe. Прихожане штутгартского прихода, уже успевшие в течение непродолжительного времени полюбить своего нового батюшку, с сожалением узнали, что через несколько месяцев им придется расстаться с ним. Отец Димитрий стал готовиться к новому месту служения в Иерусалиме. Прихожане отправляли одно за одним слезные письма в Мюнхен, чтобы митрополит «не отпускал» отца Димитрия на служение в другую епархию РПЦЗ. Однако просьбы прихожан не удовлетворили.
На Святую Землю отец Димитрий прибыл из послевоенного Штутгарта в апреле 1950 года. Его вскоре назначили духовником женской обители и настоятелем храма Св. Марии Магдалины. Первое время по прибытии в Иерусалим отец Димитрий поселился в Гефсимании, где занимал отдельный маленький домик из двух комнат и кухни. Отец Димитрий сначала выполнял функции заместителя, а после ухода архимандрита Антония (Сенкевича) и сам возглавил Русскую духовную миссию в юрисдикции РПЦЗ.
В Гефсимании началась большая духовная дружба архимандрита Димитрия и инокини Тамары (княгини Татьяны Константиновны Багратион-Мухранской; †1979), длившаяся около трех десятилетий. Одной из общих тем начала духовного общения священника и инокини в свободное от послушаний время была так называемая «грузинская тема»: святые Грузинской Церкви и древние княжеские родовые фамилии Грузии.
По воспоминаниям современников, архимандрит Димитрий принял Миссию «в очень печальном состоянии»: источников для ее существования почти никаких уже не было, ибо все, что приносило доход, осталось в Израиле. Власти страны передали СССР, а в его лице – Миссии Московской Патриархии часть земельных участков и строений на территории Израиля, которыми до этого распоряжалась РДМ РПЦЗ. Так, из числившихся до этого за Миссией 37-ми участков 18 из них остались за РПЦЗ, а 11 отошли к Московской Патриархии. Восемь участков уже были проданы до 1948 года как «имевшие мало ценности». В собственности РДМ РПЦЗ осталось все то, что находилось на контролируемой Иорданией части Израильского государства, в том числе в Старом городе Иерусалима. От мужского иноческого состава РДМ РПЦЗ осталось только несколько человек и им необходимо было обслуживать три монастыря и ряд приписных храмов, защищать в правовом порядке миссийное достояние.
После первой арабо-израильской войны и образования в 1948 году государства Израиль повсюду в Иерусалиме царил хозяйственный кризис. Архимандрит Димитрий был свидетелем тяжелого послевоенного времени на Святой Земле, когда нищета и разруха царили повсюду. Отцу Димитрию предстояло возрождать и налаживать деятельность очень израненной Русской духовной миссии РПЦЗ.
После с назначения в должность Начальника Миссии отец Димитрий, вероятно, к Рождественским праздникам 1952 года переселился на Елеон, где тогда жили и другие члены Миссии, изгнанные из основного здания возле Троицкого собора в Иерусалиме. Елеонский монастырь, располагавший после войны свободными помещениями и келиями, официально стал местопребыванием архимандрита Димитрия и самой Миссии. Он получил рабочий кабинет и келью в «Доме Начальника духовной миссии», называемом сестрами «Архимандритским домом» и находившемся в глубине монастырской территории. Над массивными железными воротами главного входа в монастырь появились белый крест, витой рисунок из железных прутьев и металлические буквы, составлявшие надпись «Русская духовная миссия». Вначале первой помощницей главы Миссии была его секретарша пожилая монахиня Магдалина (Кафати), очень образованная арабка, владеющая всеми нужными в Палестине языками. Долгие годы сначала «жезлоносицей», а позже и секретарем отца Димитрия была ныне здравствующая арабская монахиня Тамара (Хури), прекрасно овладевшая русским и английским языками.
Монахиня Тамара:
– «Специального богословского образования отец Димитрий не имел, но зато, по выражению знавших его архиереев РПЦЗ, владел «богословской премудростью» и обширными знаниями в области истории Церкви и религии. После образования Израильского государства наша Русская духовная миссия утратила свою главную резиденцию – квартал с Троицким собором в центре нового города Иерусалима. Как глава Миссии отец Димитрий периодически ездил в Иерихон, в Иудейскую пустыню, где в Вади-Кельт был основан наш скит преподобного Харитона Исповедника, называемый «Фаранской лаврой», а также в Хеврон – на подворье в честь Святых Праотцев. Много лет на Елеоне отец Димитрий и игумения Тамара составляли то, что в миру зовется «тандемом»! Между ними были взаимопонимание и духовная дружба. Для матушки Тамары батюшка был не только духовным отцом, но и руководителем и сильной поддержкой. А наш незабвенный батюшка, имевший от природы блестящий ум, феноменальную память, энергию, такт и талант дипломата, сумел своими авторитетом и обаянием установить необходимые и добрые отношения, которые постепенно нормализовали осложнившееся послевоенное положение нашей Миссии».
Архимандрита Димитрия хорошо знали и ценили как в Иерусалиме, так и за его пределами. Его очень уважал король Иордании Хусейн I бен Талал (1935–1999), к которому он два раза ездил в Амман. Король благородно покровительствовал Русской духовной миссии и Елеонскому монастырю. Не без помощи короля в июне 1958 г. отец Димитрий вместе с матушкой Тамарой организовали на Елеоне большие торжества по случаю 100-летнего юбилея Русской духовной миссии, где было очень много зарубежных гостей.
На Святой Земле главу Миссии, архимандрита Димитрия почитали как известного в Иерусалиме проповедника и серьезного специалиста по православному каноническому праву. Он преподавал арабским девочкам Закон Божий и историю. Имея редчайший ум и память, отец Димитрий как учитель демонстрировал глубокие знания по ветхозаветной и новозаветной истории, истории Палестины и России. Он мастерски проводил среди живших в монастыре детей конкурсы знатоков истории.
С 1975 года и по сей день (2017) в Елеонском монастыре монахиня Екатерина (Самара) имеет послушание уставщицы, следящей за правильностью церковной службы и исполнением церковного устава. Подготовил ее к этой деятельности отец Димитрий.
Монахиня Екатерина:
–»Батюшка знал почти наизусть Типикон и все положения церковного устава. Он мог, не глядя, указать в Типиконе даже ту страницу, где описывалась какая-то конкретная служба. А до его появления на Елеоне здесь было очень много беспорядков в соблюдении церкoвного устава, о чем не без возмущения он сам рассказывал. Здесь служили, нарушая устав, и отцу Димитрию удалось многое-многое поправить в служении. Он сам так отчетливo читал на всех службах, что было слышно каждое его слово – не только в любом уголке храма, но и даже рядом с ним. A сестер, допускающих ошибки при чтении, поправлял прямо из алтаря. Благодаря отцу Димитрию богослужение у нас было поставлено на очень большую высоту, что не раз отмечали и гостившие в нашей обители епископы. В большие праздники наши сестры пели на двух клиросах. Батюшка очень заботился о благолепии храма, и при нем много было приобретено облачений. При отце Димитрии у нас стали традиционными крестные ходы вокруг обители во время праздников обретения главы Иоанна Предтечи. 9 ноября мы проводили тоже крестные ходы в праздник иконы Божией Матери «Скоропослушница». К сожалению, позже многие его начинания исчезли из жизни нашей обители.
… Бывает так, – продолжает матушка Екатерина, – приходит в монастырь новая сестра, дают ей келью и – живи далее как хочешь. Нет, отец Димитрий поступал иначе. Он был со всеми уважителен и добр, однако и наказывал сестер: cделать в храме столько-тo поклонов перед иконой Божией Матери. Строг был к тем, кто без нужды разговаривал в церкви во время службы. Да, он был всем нам как родной отец, накажет, а потом утешит. А еще меня покоряла его доброта ко всем – монашествующим или мирянам, независимо от их национальности и даже вероисповедания. Он со всеми был исключительно прост и относился ко всем только с добротой. Однажды из Назарета сюда на Елеон переселилась одна очень бедная арабская семья. И меня он и матушка Тамара ежедневно посылали в дом этой семьи с разными продуктами, которые он им передавал. Причем, это была даже не православная семья».
Архимандрит Димитрий в последние годы жизни очень болел, потерял зрение и поэтому носил черные очки. Врачи еще в 50-е годы обнаружили у него прогрессировавший сахарный диабет, а позже – глаукому, поразившую зрительный нерв, из-за которого его зрение резко упало, потом наступила слепота. Вернуть зрение отцу Димитрию врачам не удалось: по заключению нескольких независимых медиков, его слепота имела необратимый характер. Из-за тяжелой болезни отец Димитрий уже не мог далее управлять делами Русской духовной миссии, и в 1968 году пост и все документы миссийского начальника он передал прибывшему на Елеон архимандриту Антонию (Граббе).
Несмотря на свои немощи, отец Димитрий никогда не пропускал богослужения в храме, куда под руки водили его келейница – монахиня Аполлинария или другие сестры. А когда в конце жизни он тяжело занемог, то просил вычитывать ему службу в его келье. Она находилась рядом с келией матушки Тамары, пребывавшей в то время на покое, вместе с ней отец Димитрий ходил обедать в одну маленькую комнатку-трапезную.
В ночь на 8/21 августа 1985 года отцу Димитрию стало очень плохо, и утром перед вызовом скорой помощи иеромонах Мефодий (Попович; †1997) причастил его. Все сестры были очень взволнованы и настаивали на cрочном вызове к нему врача, а больной, предчувствуя свой конец, просил оставить его дома. Перед самой смертью он не раз говорил келейнице и другим сестрам, что он – диабетик, и просил это учесть, чтобы после его кончины тело не держали длительное время. Когда больного на носилках выносили из кельи, все заметили, что он уже был в забытьи, но его по шепчущим губам можно было разобрать его последнюю просьбу:
– Оставьте меня умирать дома…
Однако отца Димитрия все же не послушали. И, как оказалось, «зря», говорили потом сестры. В машине скорой помощи рядом с умирающим были только монахини Тамара (Хури) и Екатерина (Самара).
Монахиня Екатерина:
– «Мы с сестрой Тамарой были очень поражены, когда отец Димитрий вдруг отчетливо произнес: «Живыми и мертвыми обладаяй, воскресый из мертвых Христос истинный Бог наш, молитвами Пречистыя своея Матере, святых славных и всехвальных апостол, преподобных и богоносных отец наших, и всех святых, душу от нас преставльшияся раба своего архимандрита Димитрия в селениях праведных учинит, в недрах Авраама упокоит, и с праведными сопричтет и нас помилует, яко благ и человеколюбец. Аминь…»
«Скорая» привезла отца Димитрия в ближайший к монастырю госпиталь «Макассa». Монахиня Тамара позвонила в Иерусалимский Патриархат владыке Даниилу, который сразу же приехал вместе с владыкой Тимофеем в больницу и прочитал молитвы. Несколько позже к умирающему прибыли иеромонах Нектарий и старшая сестра Феоктиста. Отец Мефодий, завершив в храме литургию, на которой он поминал тяжко болящего архимандрита Димитрия, тоже спешно пришел в госпиталь и немедля стал читать в палате параклис Божией Матери. Во время чтения отец Димитрий лежал спокойно и дышал очень тихо. Никто из присутствующих даже и не заметил его последнего вздоха. Ровно в полдень, когда в приемное отделение пришел доктор и стал осматривать отца Димитрия, все узнали, что батюшка уже мирно отошел ко Господу.
Из монастыря монахиня Аполлинария срочно принесла монашеское одеяние и епитрахиль. Иеромонахи Нектарий и Мефодий одели покойного и далее на носилках его перевезли из госпиталя в обитель, где положили его тело в главном храме.
…Рабочие начали копать могилу за алтарем храма еще с вечера и завершили всю работу только ночью. Все плачущие сестры собрались в храме и пробыли в нем до самого утра. До погребения над почившим архимандритом Димитрием, отец Нектарий и другие священники всю ночь читали Евангелие. Когда они уставали, делая передышку, сестры поочередно читали Псалтирь. Глаза у монахинь были затуманены от слез.
Монахиня Тамара:
– «Иногда в ночном храме раздавалось чье-то рыдание и кто- то его тут же подхватывал. Мы все вспоминали, сколько много за все прожитые на годы на Елеоне годы было прочитано отцом Димитрием в храме молитв и псалмов, сколько совершено водосвятий, пропето скорбных и радостных песнопений, провозглашено «многая лета» и «вечная память»… Много покойниц и покойников в монашеском одеянии предлежало в центре храма перед тем, как их c молитвами относили на наш Елеонский погост…»
Рано утром в храм прибыло много людей и все сестры Гефсиманской обители. Похороны состоялись часов в десять на другой день после упокоения. В отсутствие Начальника Миссии, архимандрита Антония (Граббе) отпевание совершил архимандрит Нектарий в сослужении с миссийскими батюшками и греческими священнослужителями из Иерусалимской Патриархии. По приглашению игуменьи Параскевы многие участвовавшие в похоронах миряне последовали за сестрами на поминальную трапезу в церковь святого праведного Филарета Милостивого, а многие так и остались стоять возле утопающей в цветах могилы новопреставленного архимандрита Димитрия…
Все свои церковные книги отец Димитрий завещал монахине Тамаре. Несколько лет она хранила их у себя в келье, а после тяжелой болезни сложила их вместе с другими документами в картонные ящики и попросила рабочих перевезти их на тракторном прицепе и передать все в монастырскую библиотеку. Оставила монахиня там и четыре машинописных страницы своих воспоминаний об отце Димитрии. Однако ее устные рассказы были значительно интереснее написанного.