(†10/23 апреля 2015)
ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ О. ВАЛЕНТИНА ИВАШЕВИЧА
10/23 апреля 2015 года мирно внезапно почил о Господе наш отец.Валентин Алексеевич Ивашевич родился 15 июля 1936 года в селе Нечатово, Пинской губернии, Белоруссия, в многодетной крестьянской семье. Родители его, Алексей Иванович и Мария Ивановна, воспользовавшись польской оккупацией, эмигрировали в Южную Америку в 1937 году, спасаясь от коммунистического террора и грядущей войны.
Попав в Аргентину, семья Ивашевичей сразу берётся за поиск крова и работы, и к ним выходит на встречу «Апостол Южной Америки», протопресвитер Константин Изразцов. С тех пор, стали они постоянными прихожанами буэносайресского Свято-Троицкого Собора. С ранних лет будущий пастырь был прислужником маститого протопресвитера, вместе со внуками последнего; тогда и зародилась навсегда тесная дружба между сверстниками.
Нашла семья место идеже главу преклонити в фабричном районе Помпея, всего несколько кварталов от моста Ла Нория. Мария открыла лавку, Алексей работал на заводе.
Ходил Валентин в аргентинскую государственную начальную школу, когда в ней еще преподавался Закон Божий. В день регистрации пришла Mapия Ивановна с сыном, и на ломаном испанском языке настаивала на том, чтобы Валентина не исключали из уроков по этому предмету: католическая страна не навязывала эмигрантам своей веры, и в знак уважения к ним, предлагала забирать детей не католиков из класса во время уроков по катехизису. Отец Валентин всем рассказывал — в том числе президентам Аргентины при встречах — как мама повторяла: ¡Si, si, mi hijo también!
Закончив гимназию, он немедля пошёл искать работу, чтобы помогать родителям. Где и кем только не работал энергичный Валентин! На стройке, продавцом, в аптеке, водителем такси (будучи уже священником), в знаменитом театре Колоне и на киносъемках — где, в золотую эпоху аргентинского кино, познакомился с красивой молодой балериной Театра Колона и актрисой по художественному имени «Mabel Doran» (Myrta Mabel Lourdes Dorado), его будущей женой и матушкой), в государственной администрации и, наконец, в фирме Турена, где достиг высокого поста.
Несмотря на недостаток времени, Валентин готовился к экзаменам по Богословию и Литургике. Всегда вспоминал он, с каким трепетом защищал свои знания, в день экзамена, перед доктором богословских наук Владимиром Владимировичем Шостаком.
В 1968 году, в день Святителя Николая, Валентин предупредил мать не идти на службу в Свято-Троицкий Собор, а в Кафедральный, на улице Нуньес, ибо предстояло его рукоположение во диакона. Затем начал рассказывать матери о своих пастырских грандиозных планах. Мудрая Мария кротко ответила: «Не забудь сынок, что все великие дела, делались обещаниями сильных и богатых, но деньгами и трудом бедных…»
Рукоположил его во пресвитеры, на Троицу 1969 года, в Свято-Троицком Соборе Архиепископ Леонтий (Филиппович), с кем о. Валентин сохранил духовную связь навсегда. И стал он вторым священником в историческом храме, при настоятельстве митрофорного протоиерея Феодора Форманчука. При нём же, Московская Патриархия, в 60-е годы, дождавшись смерти протопресвитера Константина Изразцова (главного её обличителя) подала в суд на нас, пытаясь отобрать церковное имущество. После многих лет тяжбы, всё шло к тому, что нам придётся отдать храм Советскому Правительству. О. Феодор уже прощался с храмом и его имуществом и — в отчаянии — даже не считал нужным сообщать о деталях этого дела своему помощнику.
Но молодой о. Валентин не смирялся с этим почти общим пораженческим настроением в столь важном деле и решил вмешаться. Не имея никаких данных о судебном процессе, в одно раннее утро, он смело отправился в Судебные Палаты, сговорившись с тремя друзьями: Юрием Юрьевичем Изразцовым (внуком протопресвитера), и господами Энрике Фиока и Ноэлем Масс. И начали они сверху донизу «прочёсывать» огромное многоэтажное здание. Заходили в контору за конторой и спрашивали — имеется ли там такое-то дело? И к концу дня её нашли! Официально представившись как представители церкви, они начали изучать дело. Вскоре, о. Валентин начинает требовать от адвокатов и аргентинских властей исполнения ряда законов, существующих для подобных случаев. За всем следил лично он. Изучал законы по ночам. По утрам ходил в судебные палаты. Советовался с маститыми юристами страны, которые принимали о. Валентина на консультации безвозмездно. Все удивлялись. В судебных заведениях о. Валентина часто спрашивали: «Вы, падре, тоже адвокат?»
Промыслом Божьим, благую весть об окончательной победе Правды в судебном процессе, отец получил стоя перед алтарем, во время литургии. Мы прислуживали ему. Папа пал на колени и рыдал как ребёнок. Служба приостановилась. Все обнимались с нашим отцом.
Несмотря на поражение, Московская Патриархия, объявившись несостоятельной, отказалась взять на себя расходы по суду. В конце концов, нам пришлось заплатить невероятную для того времени сумму — больше 20.000 американских долларов. Эта немаловажная деталь, станет в последствии своего рода «боевым коньком» о. Валентина при встречах с представителями МП, уговаривающими его перейти к ним: «Вы же являетесь должниками — возражал отец — заплатите сперва ваш долг перед церковью, а потом поговорим».
Кстати, о. Валентин не пренебрегал возможностями контакта с подобными представителями. Он не боялся этого общения, а напротив — считал его полезным. С удовольствием приглашал на чашку чая и вступал в прения, — защищая позиции Зарубежной Церкви, — с духовными лицами разного ранга: от рядовых священников до нынешнего патриарха.
В начале 70-х годов, новорукоположенный священник был отправлен епархиальной властью в командировку. Ему было поручено продать никому не нужное, забытое церковное имущество в северной аргентинской провинции Мисионес.
О. Валентин поехал с матушкой и детьми в неизвестность. В Трес Капонес его встретили холодно. Устроили нас в пустом и грязном помещении в здании Муниципалитета (находящегося на церковной территории). Ни электричества, ни воды. Около двухсот метров от Муниципалитета стоит запущенный, среди выросших сорняков, глиняный храм и деревянная колокольня с двумя колоколами привезенными из Матушки Царской России. Пусто. Холодно. «Что нам делать?» — спросила мама. «А что делать священнику? Служить!» — ответил отец. Почистили дорогу к храму и сам храм. На следующее утро, папа начал звонить в большой российский колокол. Открыл храм и готовился к службе. Насельники Трес Капонеса начали боязливо показываться. Наконец народ собрался во главе с Дон Хуаном Збиглей — псаломщиком. Папа представился, но скрыл причину своего прибытия. Пригласил на молитву собравшихся. И тут же, при первом возгласе, услышав громогласный всенародный «Аминь», молодой священник принял решение ослушаться и ничего не продавать. Принял под свой омофор Свято-Покровский приход в Трес Капонес тогдашний архиепископ Монреальский и Канадский Виталий (Устинов). Но однажды, по доносу завистников, не предупредив папу, он приехал в Аргентину с тем, чтобы проверить настоящую причину «частых загадочных поездок священника на север». Мол у него там якобы гостиница и тайное коммерческое частное дело…
Хорошо помним, как Владыка Виталий управлял машиной часть тысячекилометровой дороги. Помним, как он нам готовил очень вкусные макароны и суп. Помним, как Владыка окаменел от удивления, выйдя из машины, перед службой и увидев толпу народа ожидающего его со свечами в руках. Тут же Владыка достал фотоаппарат и начал делать множество снимков.
После этого посещения, будущий четвертый митрополит Русской Зарубежной Церкви, выхлопотал от Архиерейского Собора протоиерейство и золотой крест о. Валентину. Крест на отца Валентина, в Знаменском Синодальном Соборе в Нью-Йорке, возложил лично тогдашний первоиерарх, святитель Филарет, до этого носивший этот крест на себе.
Оказалось, что никаких личных дел у о. Валентина не было. А вместо глиняного храма, уже строился великолепный новый. Никакой гостиницы не было, а лишь желание содействовать ознакомлению наибольшего числа людей с нашей общиной в Трес Капонес. Владыка Виталий только увидел множество матрасов и одеял, для размещения посетителей на ночлег на полу столовой.
Проектировать постройку нового великолепного Свято-Покровского храма помог архитектор Николай Николаевич Мундиров, а о. Валентин собственноручно изготовил прекрасный керамический иконостас, подражавший нашему буэносайресскому, изразцовскому.
В последние годы, он особо беспокоился об окончании этой работы. Сидя на кухне, целыми ночами красил плитки и формы. Клал в специальную печь и ставил себе будильник, чтобы не пропустить момент выключения печи. Лично следил за установлением плиток на иконостасе.
В те первые годы пастырской деятельности в Трес Капонес, он добился приёма у губернатора провинции Иррасабаля. Губернатор принял ряд предложений о. Валентина. В том числе проект урбанизации Трес Капонеса, изготовленный инженером Александром Сергеевичем Мухановым. Это именно отец Валентин предложил губернатору провинции Мисионес установить на протяжение прогульной дороги на знаменитый водопад Игуасу, с промежутками в сто метров один от другого, пункты обслуживания с питьевой водой и туалеты.
Благодаря своему пастырю, Трес Капонес получил электричество (о. Валентин уговорил губернатора провести линию в село, которое считали вымирающим); установил в селе первый скважинный насос (кстати, он еще стоит, служа памятником); договорился с муниципалитетом о постройке нового здания для сельской начальной школы (сегодня там еще и гимназия). Новое школьное здание, новые муниципальные тракторы и бульдозеры, по приглашению и в присутствии губернатора, освятил о. Валентин. При его живом участии, Трес Капонес создал свой муниципальный герб. На нём — купола нашего Свято-Покровского храма.
Без высшего образования, но унаследовавший от матери мудрость и дальновидность, о. Валентин возобновил миссионерскую работу, начатую в Южной Америке о. Константином Изразцовым. Служил раннюю литургию в малом приделе Св. Троицкого Собора на испанском языке. Для этого собрал хор из испаноговорящих, создал Братство Преподобного Сергия, которое переводило множество духовной и душеполезной литературы на испанский язык. Братство собиралось по четвергам: участвовали священники, врачи, адвокаты, психологи, философы, писатели, переводчики, журналисты. Среди них были люди владеющими русским, греческим, еврейским, английским, французским и немецким языками. Братством была устроена служба бесплатного погребения одиноких людей, благодаря договоренности, достигнутой с одним похоронным бюро. Из этой группы Зарубежная Церковь получила своего первого в истории аргентинского православного священника.
Став настоятелем Свято-Троицкого Собора, отец обнаружил церковную кассу пустой, большие долги и счета. С времён о. Константина осталось превратное впечатление у людей, что клир Свято-Троицкого Собора распоряжается большими финансовыми ресурсами. Как это было далеко от действительности!
Из церковного имущества и денег о. Константин ни себе, ни своим детям ничего не выделял. А церковный дом, который уже со времён президента Перона нуждался в капитальном ремонте, не приносил особого дохода из-за знаменитого закона об аренде, вышедшего в то время. Храм нуждался в ремонте, долги нужно было погасить, счета платить. И тогда все свои денежные сбережения отец Валентин решил перевести в церковную кассу. Отец погасил долги и взялся за капитальный ремонт храма с помощью инженеров Константина Владимировича Герингера, Георгия Михайловича Ракитина, Игоря Николаевича Шмитова и многих жертвенных профессионалов и прихожан нашей зарубежной русской колонии. Храм и причтовый дом ожили! Однако кривотолков о себе отец не избежал. Нам приходилось слышать до недавнего времени о том, как «богато» жил отец Валентин: разъезжает де по всей стране, постоянно принимает гостей из-за рубежа, беспрерывно угощает людей обедами. Отец действительно был гостеприимным. Считал за честь принимать гостей, особенно в священном сане. В наше детство и юность, часто и надолго, папа отправлял нас спать в столовую, чтобы предоставить наши кровати (расположенные в его кабинете) гостям. Приезжая на каникулы из Джорданвилльской Семинарии и желая всей душой погрузиться в уют собственной и – в сравнении с монастырской келией — пространной комнаты, мы могли её найти занятой подсоветскими матросами, брошенными на произвол судьбы в Буэнос Айресе после развала Советского Союза в 1991 году.
Отец позаботился о правильной регистрации нашего Общества во всех нужных заведениях и таким образом предоставил церкви возможность пользоваться налоговыми и иными льготами. Ничего лишнего он не платил и посредников категорически не признавал.
Отец Валентин очень любил детей и молодежь и много трудился по её воспитанию. Если не формально, то спонтанно устраивал уроки по Закону Божьему с детьми. После Рождественской литургии, быстро переодевался в Деда Мороза и раздавал подарки детям. Много лет преподавал и духовно окормлял детей Русской Школы Св. Александра Невского и Организации Российских Юных Разведчиков в Южной Америке. Ездил в лагеря и служил для скаутов литургии на природе. Весь лагерь, начиная с руководителей, исповедался и причащался, после чего сам отец Валентин готовил асадо (мясо, поджаренное на углях) и угощал им разведчиков.
Длинные и горячие дискуссии по историческим и церковным вопросам бывали у о. Валентина с начальником ОРЮРа, Георгием Львовичем Лукиным. Оба имели сильный характер, не всегда легко соглашались, но оба имели одну цель: благо нашего общества и воспитание молодежи в русском православном духе. В пользу этой цели, в конце концов, рано или поздно, оба умели договориться. Их сотрудничество, пусть и не постоянное, оставило наглядные следы в нашем обществе во славу Божию и на благо Отечества.
При живом и настойчивом участии о. Валентина в 1991 году, в Аргентине состоялся VII-ой Всезарубежный Съезд Русской Православной Молодежи РПЦЗ. Местная церковная власть не соглашалась с устроителями Съезда и всё шло к тому, что он не осуществится. Однако о. Валентин выступил в поддержку устроителей (ибо понимал, что если не они, то никто другой устраивать его не будет), и слава Богу, съезд состоялся. И не только это. Впервые в истории посетил Аргентину Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, Митрополит Виталий, взявший Съезд под своё покровительство, по ходатайству о. Валентина. Но и это ещё не всё. Сбылось долгожданное посещение: наш дорогой и незабвенный Брат Иосиф Муньос привёз на Съезд Чудотворную Мироточивую Икону Монреальской Иверской Божьей Матери! Это событие стало причиной большого духовного подъёма в Епархии. Отец Валентин всегда беспокоился о приглашении в Аргентину Чудотворных Икон. Он не ждал указания или решения от Синода, или кого либо, а сам брал на себя ответственность за эти посещения. Несколько раз посещала нас Мироточивая Иверская Икона с Братом Иосифом. На последнего папа обращал взоры и внимание всей молодежи. Устраивал беседы с ним. Не только Икона была важна, но и сам хранитель её являлся благословением для нас, с одним преимуществом: у нас с Братом Иосифом один родной язык — испанский! За столом отца Валентина, Брат Иосиф обещал помочь в устройстве Юбилея нашего Свято-Троицкого Собора и съездить вместе с Аликом Ивашевичем в Грецию за церковным облачением…
По приглашению о. Валентина, несколько раз нас посещал из США Мироточивый Образ Святителя Николая, сопровождаемый отцом Ильей Варнке. Последнее посещение состоялось в декабре 2014 года, также по инициативе о. Валентина. Их всех у себя на дому принимал о. Валентин.
Не сомневаясь, поехал он в Барилоче, в Андах, собрал и организовал там нашу общину в честь Св. Равноапостольного Князя Владимиpa. Трудная была почва: разные люди, разные стремления, разное понимание вещей. Но отец не отказался поначалу служить в зале Испанского Общества. Он пошёл в местную радиостанцию и просил огласить где и когда будет православное богослужение. Собрались люди видящие друг друга часто в городе, но не подозревавшие, что у них общая вера и общие корни! Зародилась православная община в Барилоче! На сегодняшний день, община владеет собственным храмом и зданием для встреч.
В 90-е годы, когда множество матросов из бывшего СССР оказалось на чужбине безо всякой защиты, отец устраивал им ночлег и трапезы. Помогал устраиваться на работу. Бывало, видит их сидящими на холоде в парке Лесама – напротив нашего храма — приходит домой и уже со двора кричит матушке: «Mami! Poné una olla al fuego, vamos a preparar te caliente!» (“Мами, поставь кастрюлю на огонь, приготовим горячий чай). А сам шёл покупать булочки для ребят.
Традиция нашего прихода ежедневно готовить обеды для бездомных, зародилась много лет назад, по желанию отца и трудами нашей матери. Сами с матушкой, они каждую субботу, после Всенощной, готовили обед на ставший известным в районе воскресный стол после Литургии. На этой воскресной трапезе сидело всегда около 20 человек. Застолье продолжалось до вечера: беседовали, спорили, кричали, пели, плакали, смеялись, ссорились и мирились. Всё, как полагается в семье.
Сильно переживал папа, когда мама уже не могла готовить пищу для этих трапез и стали реже собираться вокруг его стола!
Но сам без дела не сидел. И не давал сидеть никому. Вспоминают сегодня тогдашние дети, как о. Валентин в летних лагерях учил их молиться, готовить, убирать, шить, правильно выражаться, петь, строить, управлять машиной, плавать. Вообще — быть самостоятельными. Наша семья не знала слова «каникулы».
Окормлял он и братьев-сербов в Мадариаге и в Чако, где о. Валентин позаботился о получении участка в местечке Мачагай и о постройке храма для черногорцев.
В годы отсутствия родных детей, — один учился в Джоржанвилльской Семинарии, другой был келейником митрополита, — решил приютить аргентинского сироту по имени Марсело. В начале приглашал его на работу, потом предлагал ночевать, чтобы не возвращался ночью в далекую провинцию. Марсело начал учиться, закончил гимназию, повенчался, и его жена Мигелина родила двух новых «внуков» отцу Валентину: Надежду и Гаврила. Марсело исполняет ныне обязанности старосты Свято-Троицкого собора.
О. Валентин часто повторял: «Самая большая радость родителей — это когда сыновья их превосходят». Потому беспокоился, чтобы все его, родные и духовные, чада получили образование и умели бы мыслить правдиво и свободно. Приглашал их на беседы, любил вступать с ними в дискуссии.
По внушению отца Валентина не только его родные дети стали священниками. Стали ими о. Игорь Булатов, о. Михаил Бердук, о. Стефан Иованович. А диаконами — покойный о. Игорь Баратов и ныне здравствующий о. Константин Бурда. Их имена сегодня напоминают нам о том, как о. Валентин увещевал, но не навязывал. Он поощрял свободу совести, но и несение ответственности за эту свободу.
Некоторые люди думали, что у отца Валентина было «много связей». Это не совсем так. Отец был смелым и настырным. Умел пользоваться всеми возможностями, находящимися под рукой. Зналкак вести себя с высокопоставленными, но и любил общаться с простым народом. С первыми умел ловить возможность, вторых считал своими. Поэтому добивался помощи первых, в пользу последних. Как, например, когда еще не было моста, соединяющего города Посадас (в Аргентине) и Энкарнасион (в Парагвае). На нашу Пасху, пограничные власти специально открывали после полуночи порт и предоставляли лодку, для того чтобы о. Валентин, отслужив Заутреню и Пасхальную Литургию в Трес Капонес, мог переправиться через реку Парана и служить Заутреню и освятить куличи в Свято-Николаевском храме города Энкарнасион. Эти были опасные 70-е годы, разгулявшегося терроризма в Аргентине, и по всей стране был введён комендантский час.
Об его смелости. В годы левого террора в Аргентине, в один из государственных праздников 25-го мая мы были на акте школы. Во время него, ворвались во двор школы террористы, с пистолетами и автоматами. У всех родителей началась паника, они боялись за своих детей. Террористы держали заложницей директрису школы и чего-то требовали. Тогда отец медленными и уверенными шагами пошёл в сторону этих злобных людей. Растерянные злоумышленники вступили с ним в переговоры, а через несколько минут отказались от своего замысла и исчезли. Директриса подумала в начале, что отец был скрытым полицейским…
Последние годы, из-за болей в ногах и слабости сердца, сильный характер отца усугубился. Трудно было ему помочь. Однако он страдал намного больше, чем могло показаться, потому что он мало жаловался. Не хотел утруждать и беспокоить других. Врачи из его духовных чад советовали ему, как надо было лечиться, но отец был непоколебим. Он не мог себе позволить лежать в больнице. «А как же тогда я поеду в Мисионес?» было его всегдашней репликой. В последние времена, на вопрос «как Вы поживаете?», он шутливо отвечал «лучше, чем завтра»! Ложиться он не мог, и обыкновенно спал сидя в кресле. На этом же кресле читал утреннее и вечернее правило, каноны и акафисты. Во всех комнатах дома, в портфелях, чемоданах и в машине, держал фотокопии полного молитвослова, и там где боли или усталость заставляли его остановиться, он мог беспрепятственно браться за молитву.
По сей день удивляемся, как он претерпел несправедливое пленение сына. Не растерявшись, обращался ко всем за помощью и советом. Брал на себя надзор над действиями адвокатов. Ездил в Уругвай на машине. В плохую, дождливую погоду медленно, с трудом передвигался на коляске, таская большие тяжелые пакеты с продуктами под открытым небом, — со входа тюрьмы до находящегося в ста метрах корпуса, где был заключен сын. Увидев сына, он, после некоторого времени, засыпал от истощения. Похлопотав у начальника тюрьмы, добился особого разрешения приезжать в неположенные для визитов дни и привозить сыну Святое Причастие.
У него было стремление, так сказать, к «вездесущности». Стоял в алтаре, но и следил за кухней — «все ли готово для обеда с прихожанами»? Находился в Буэнос Айресе и переживал за Трес Капонес. Был симпатичным и строгим одновременно. Он часто прибегал к своеобразной уличной буэносайресской хитрости и ловкости. Применял их как на рынке, так и на приёме у министра.
Последним Великим Постом, отец особо спешил в Мисионес. Очень переживал из-за отсутствия младшего сына, ибо это задержало его больше обыкновенного в Буэнос Айресе. Сын вернулся в конце марта и через несколько дней о. Валентин уехал в Мисионес. Когда прощались, уже в автобусе, по обычаю нашему в дни отъезда отца перед Страстной Седмицей, приветствовались пасхальным «Христос Воскресе! Воистину Воскресе!». Папа необыкновенно ласково обнял о. Александра и не смог утаить слёз.
Сын заметил что-то необыкновенное, но увы, как он мог подозревать, что это будет их последнее целование?
Отец Валентин выражал любовь к ближним своеобразно. Не знавший особой ласки от своей матери, повышая голос или наказывая, он выражал свое попечение и любовь. Ему важнее было, чтобы собеседник «в разум истины пришёл», нежели оставить хорошее впечатление о самом себе. Обнимал неосязаемо и плакал беззвучно. Свои эмоции выражал редко. Но при всём этом, страшно любил свою семью и был готов жертвовать сном, удобством и здоровьем ради нас. Раз отец Валентин не критиковал сделанное кем то из близких — это уже служило знаком одобрения. А если похвалил — то это редчайший великий праздник, и радость, и награда.
Безусловно, наше жизнеописание родного отца, не лишено субъективности. Но описанное является правдой. Той правдой, которую мы всегда знали. Однако папа не нуждался в признании. Отец Валентин сподобился третьего рождения в пасхальное время, в своём Трес Капонес, был похоронен у стен им же построенного Свято-Покровского храма. В ожидании о. Павла и старших внуков из США, гроб стоял в храме с четверга 23-го по понедельник 27-ое, когда состоялось погребение. В гробу, на лице у папы выявилась ясная улыбка, до того как его облачили и покрыли воздухом, после чего улыбка не была так заметна. Народ из Мисионеса, Парагвая и Буэнос Айреса присутствовал в эти дни и молился, во главе с епископом Григорием (Петренко), об упокоении новопреставленного. Умилительным и утешительным был тот факт, что его похоронили там, где он желал и под пение пасхальных молитв.
От имени всей нашей семьи, выражаем Владыке Григорию, священникам, всем друзьям, ближним, прихожанам, знакомым и не столь знакомым, свою глубокую и искреннюю благодарность за отзывчивость, поддержку, присутствие, слова, письма и молитвы в дни смерти, погребения и сорокоуста. Спаси всех вас Всемилостивый Христос Бог!
Такие священники как папа были, есть и будут на Ниве Христовой. Пусть никто не подумает, что мы считаем своего отца уникальным. Лучше и больше всех знали мы его слабости и ошибки, и переживали из-за его требовательного характера.
Однако мы хотим посмертно и всенародно выразить свою благодарность Богу за такого жертвенного и храброго отца, который на самом деле мог душу свою положить за всех нас.
Протоиерей Александр Ивашевич
Иерей Павел Ивашевич
Троица 2015-го года