«СКОРБНЫЕ ПОСЛАНИЯ» МИТРОПОЛИТА ФИЛАРЕТА (ВОЗНЕСЕНСКОГО) КАК СВЯТООТЕЧЕСКАЯ АПОЛОГИЯ В ЗАЩИТУ ВСЕЛЕНСКОГО ПРАВОСЛАВИЯ».
Книга Екклезиаста утверждает: бывает нечто, о чём говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже… (Еккл. 1, 10).
Нововведения, которые намерены осуществить реформаторы
Святоотеческого Православия, внедрения новшеств в жизнь Православной Церкви – новизна, далеко не новая и отделяется она от текущего времени не веками, и даже не десятилетиями, а постоянно напоминает о себе точечными уколами в тело Церкви. «Яд ереси бывает не так опасен, когда проповедь её идёт только совне. Во много раз опаснее бывает яд, который постепенно вводится в организм всё большими и большими дозами, со стороны тех, которые по положению своему должны быть не отравителями, а духовными врачами», — скажет в своё время Святитель Филарет (Столп огенный. Санкт-Петербург, 2007. С. 115).
Поскольку тема моего доклада – это проникновение в глубокие мысли Святителя Филарета, выраженные им в его «Скорбных посланиях», по
поводу антиправославной деятельности Константинопольских Патриархов Афинагора Спиру и Димитрия Попадопулоса, я не буду скрупулёзно анализировать все факты вселенского отступничества от Святоотеческого Православия, а только напомню основные вехи внедряющейся в Церковь апостасии.
Экуменическое движение зародилось в Англии в XIX столетии и развивалось на почве англиканского гуманизма и универсализма, к которому примкнули старокатолики и протестанты, хотя ещё «…до 19-го века возник живой интерес к Православию среди некоторых англикан. Возникли искренние контакты до эпохи экуменизма, но усвоенная англиканами теория ветвей превратила эти искания в экуменические любезности и «диалог» (Митрополит Оропосский и Филийский Киприан, Председатель Священного Синода Противостоящих. Православие и Экуменизм. Святоотеческая позиция против межхристианского и межрелигиозного движения. Т. II. Фили, Аттика, 2001. С. 158).
Православные обратили своё внимание на эти инициативы, но с самого начала их большой ошибкой были высказывания по поводу не присоединения к Церкви, а «объединения Церквей»; ведения не монолога, а диалога; соблюдение не акривии, а употребление икономии, компромисса, как будто не были известны слова св. Марка Эфесского: «Никогда, о человек, то, что относится к Церкви не исправляется через компромиссы» (Амвросий (Погодин), архим. Святой Марк Эфесский и Флорентийская уния. 1994. С. 340).
Должны бы они осознавать и то, что несколько позже, сформулировал Первоиерарх РПЦЗ Митрополит Филарет: «Церковное предание и пример Святых Отцов учат нас тому, что с отпавшими от православия, Церковью не ведётся диалога. К ним всегда обращён скорее монолог церковной проповеди, в котором Церковь призывает их к возвращению в её лоно через отказ от всякого учения, несогласного с ней (Столп огненный. Указ. соч. С. 91).
В 1902 году Константинопольский патриарх Иоаким III опубликовал
энциклику, призывающую к сближению Православия с другими
христианскими исповеданиями. «Мы ищем согласия всех православных Церквей в том, что касается столь желанного сближения всех тех, кто верует в истинного Бога Троицы, дабы непостижимым произволением Господним наступил наконец день долгожданного единства». (…). Угодно Богу и
сообразно Евангелию обращаться за советом к святейшим автокефальным Церквам по поводу наших нынешних и будущих отношений с двумя
великими ответвлениями христианства – Церковью Запада и Церковью протестантской» (Оливье Клеман. Беседы с Патриархом Афинагором. Брюссель, 1993. С. 375, 376).
Здесь уже ясно, в зародыше, просматривается еретическая теория ветвей – теория ответвления, разветвления, а не констатация отпадения от Церкви.
В 1904 году Патриарх Иоаким уже точно определяет эту идею
воссоединения. Константинопольская патриархия прочно становится на платформу необходимости объединения в целях практического и
нравственного сотрудничества, чтоб подготовить почву для догматического объединения.
Исходя из начальной деятельности протестантских экуменистов принято считать, что пионерами экуменизма являются англикане и протестанты. Но, вот, прокатолический автор пишет: «… мы открываем, что Православие предваряло экуменические инициативы англикан и протестантов, и что Константинопольский патриархат первым призвал к созданию организации наподобие «общества Церквей», что представляет собой изначальную идею нынешнего Всемирного Совета Церквей» (Оливье Клеман. Там же. С. 378).
10 января 1919 года местоблюститель Константинопольского патриаршего престола Митрополит Брусский Дорофей внёс на Синод следующее предложение: «Полагаю, что настал момент, когда Православная Церковь должна внимательно исследовать вопрос объединения Христианских церквей, находящихся ныне в разделении» (Деяния Совещания Глав и Представителей Автокефальных Православных Церквей в связи с празднованием 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви. Т. II. М., 1948. С. 9).
В январе 1920 года Константинопольской Патриархией была выпущена энциклика «К церквам христианским, во всём мiре обретающимся», в которой призвались к сближению христиане с наличием у них догматических расхождений.
10 мая – 8 июня 1922 года был проведен созыв «Всеправославного
совещания», на котором присутствовали представители
Константинопольской, Кипрской, Сербской, Румынской и Элладской
Церквей. На этом совещании, среди основных тем, которые можно выделить, был поставлен вопрос «Об исправлении Юлианского календаря», т.е. переход Православных Церквей на новый григорианский стиль и «установление канонических связей с представителями всех Церквей, находящихся в одной и той же местности».
Патриаршая Русская Церковь, оказавшаяся в условиях большевицкой
репрессивной политической системы и рождённого ею бновленчества, в этих деяниях не участвовала. Русская же Православная Церковь Заграницей, пребывавшая в свободных странах, её иерархия, в лице Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого), отреагировала на это «Скорбным посланием» своего Первоиерарха «Святейшему и блаженнейшему Архиепископу Константинополя — Нового Рима и Вселенскому Патриарху Кир-Киру Константину VI», а также главам Православных Автокефальных Церквей, в котором был выражен протест против обновленческих и незаконных действий Вселенской патриархии, имевшими место при предшественниках Константина VI, патриархах Григории VII и Мелетии Метаксакисе.
Константинопольская Патриархия и примкнувшие к ней некоторые
Поместные Православные Церкви отступили от исповедания веры «во Единую Церковь», утверждая, что кроме Единой, Святой, Соборной и
Апостольской Церкви, за её оградой, существуют не иноверные
еретические Исповедания, а Церкви: Римо-католическая и
Протестантские…
Это отступничество дало возможность экуменическим деятелям
выстраивать новые еретические теории. На конгрессе по делам «Веры и Устройства» подрывалось православное учение о синергизме, т.е. о
неразделённом соучастии божественной благодати и человеческой воли в деле спасения; в замену этому учению была выстроена сотериологическая теория sola gratia – спасение только по благодати, т.е. «вертикальной реляции с Богом». Появилось утверждение «… что Церковь ещё не явлена и не осуществлена, и что все существующие Христианские Церкви являются лишь частицами, и то несовершенными, «Церкви Христовой» (Деяния. Там же. С. 27). Церковь ещё не явлена и Божественное Откровение ещё не
закончено, оно продолжает действовать среди людей и через людей.
Единство Церкви уже дано в единстве человеческого рода; оно уже
существовало в иудействе и даже в язычестве…
Русская Православная Церковь Заграницей на экуменические действия отреагировала своими решениями в 1938 году на «Втором Всезарубежном Соборе Русской Православной Церкви за границей» и была принята следующая резолюция: «Православные христиане должны сознавать Святую Вселенскую Православную Церковь единой и единственной Церковью Христовой. Поэтому Православная Русская Зарубежная Церковь воспрещает своим чадам участие в экуменическом движении, стоящем на принципе равенства всех христианских религий и исповеданий; (…). «… присутствие на конференциях и собраниях экуменического движения представителей Русской Заграничной Церкви, по уполномочию церковной власти,
признавать желательным ради целей миссионерских; (…). «.. не принимая участия ни в общей молитве с его участниками, ни в голосованиях и вынесении резолюций, ограничиваться миссионерской и информационной деятельностью» (Деяния. Там же. С. 134).
Московская Патриархия ответила на твёрдую позицию РПЦЗ следующими словами: «Русская Православная Церковь благодарит Бога за то вразумление, которое Он дал нашим зарубежным русским братьям, понявшим всю отдалённость от истинной церковности деяний и намерений Оксфордской конференции 1937 г. и удержавшимися от вступления в экуменическое движение на Карловацком соборе 1938 г.» (Деян. Там же. С. 188).
Несмотря на политику «сергианства», Московская Патриархия в 1948
году в своей резолюции на Совещании Глав и Представителей
Автокефальных Православных Церквей заявила: «Русская Православная Церковь взывает ко всем прочим братским Православным церквам, ко всем русским зарубежным православным епархиям, а так же и к отдельным иерархам и священнослужителям, вне зависимости от их совремённой юрисдикции или самоуправления, о принятии наиболее эффективных мер в целях охранения устоев Православия и, даже, вообще принципов истинного христианства в мире от великого соблазна, заключающегося в совремённом экуменическом движении» (Деяния. Там же. С. 194).
Это было нормальным высказыванием, хотя в заключительной резолюции по календарному вопросу было отмечено: «Совещание считает, что для неподвижных праздников каждая Автокефальная Церковь может пользоваться существующим в этой Церкви календарём. Совещание считает обязательным для клириков и мирян следовать стилю той поместной Церкви, в пределах которой они проживают, как одному из обычаев этой Церкви (Деяния. Там же. С. 433). Это, фактически, был компромисс, в признании «исправленного юлианского календаря», принятого Константинопольской Патриархией ещё в 1922 году.
Поместные Православные Церкви Восточной Европы уже начинали выстраиваться в кильватерный строй, движущейся к коммунизму эскадры социалистического общества. Новая коммунистическая концепция «борьбы за мир» требовала сотрудничества с богоборцами и религиозных деятелей. На Совещании Глав и Представителей Православных Церквей в 1948 году, один из его делегатов, вполне в тоне советской агитки, говорил: «… наша Православная Церковь охватывает широкие народные массы, она содействует им в героической борьбе, которую ведёт народ для построения новой жизни… (…). В этом направлении нам остаётся выполнить ещё одно дело, одно священное задание. Как в Церкви, так и всюду мы, православное духовенство, имеем одну миссию: проповедовать среди масс дух братства и указывать правильный путь, разоблачая грабительские и кровавые цели империалистов всюду, где бы они ни появлялись и ни действовали, даже в Церкви во главе с папой. Пусть все Церкви начнут проповедь за прочный мир, за восстановление и осуществление наших планов (вспомним: «ваши радости – наши радости». Протопр. В.А.), которые облегчат построение
нового общества, согласно принципам Евангелия; (заметим, нового общества без Церкви).
Вскоре наступил год 1961-й – год вступления Московской Патриархии во «Всемирный совет церквей», созданный в августе-сентябре 1948 года, вступление для проведения «советской миролюбивой политики» (Назаров Михаил. Диалог РПЦЗ и МП: «Соединение может быть только в Истине». М., 2004. С. 71).
В этом же году, «… многочисленная делегация Русской Церкви участвовала в работе III Генеральной ассамблеи ВСЦ в Нью-Дели. Перед отъездом она получила следующие инструкции: «Укрепляя сотрудничество с прогрессивными кругами ВСЦ, срывать всякие попытки реакционных сил направить ВСЦ на путь идеологической борьбы против стран социалистического лагеря. Используя противоречия в вероучениях католиков и протестантов, добиться осуждения со стороны ВСЦ реакционной политической линии Ватикана… Стремиться к тому, чтобы ВСЦ в целом не поддерживал идей Вселенского Собора в Риме (очевидно II Ватиканского, протопр. В.А.) и чтобы церкви – члены этой организации не принимали в нём участия… (Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущове. М., 1999. С. 322). Сказано – сделано, в соответствии с бывшим в употреблении лозунгом: «Партия говорит сделать – комсомол отвечает: есть!»; теперь можно было сказать: «Партия говорит сделать – Церковь отвечает есть!».
1 ноября 1948 года новым Константинопольским Патриархом был избран архиепископ Нью-Йоркский Афинагор I Спиру, который написал: «В 1948 году мы приняли участие в организации Всемирного Совета Церквей. Сам же я сделал всё возможное, чтобы все православные Церкви вошли в Совет…» (Оливье Клеман. Указ. соч. С. 383). Он посылает к папе Иоанну XXIII епископа Иакова, который передаёт ему слова Константинопольского Патриарха: «Ваше Святейшество, мой Патриарх поручил мне сообщить вам, что шестой стих первой главы Евангелия от Иоанна написан для Вас и что он верит в то, что Вы и есть тот человек, который послан Богом и имя которого Иоанн, и седьмой стих той же главы касается Вашей миссии. Так же как «Он пришёл для свидетельства, чтобы свидетельствовать о свете, дабы все уверовали через него, так же, для той же цели и Вы избраны. Сами Вы не свет, но подняты на Римский Трон, чтобы «свидетельствовать о свете» (Савва (Янич), иеромонах. Вероотступничество. М., 2004. С. 26 – 27), — т.е. называет папу «вторым Предтечей». «Мы как средство объединения предлагаем Святую Чашу…», — сказал в одном из выступлений патриарх Афинагор»; «Время догматов прошло», — заявил он в 1963 году. (Вероотступничество. Указ. соч. С. 29, 26).
Деятельность этого Патриарха встревожила Первоиерарха РПЦЗ Митрополита Филарета (Вознесенского). Дело в том, что римско-латиняне (римо-католики) не принимали участия в экуменическом движении, что было отмечено ещё в энциклике папы Пия XI «Mortalium animos» от 6 января 1928 года, что и утверждали паписты: «Римско-католическая Церковь имеет уверенность в том, что она содержит полноту истины, в пределах которой все частные мнения и антиномии, которые когда-либо были высказаны, имеют в отдельности своё определённое место в полной согласованности с единством. Являясь такой полнотой, католичество не может вступить в какую-то игру, каковой представляются экуменические конференции, потому что на этих конференциях вовлечены в игру части, в то время как католичество представляет нечто цельное» (Деяния. Указ. соч. С. 44).
После II Ватиканского собора 1965 г. акценты смещаются. Этот «собор» в своей Декларации определил, что индуизм, буддизм и другие «религии», (правильнее было бы сказать языческие мировоззрения), «… стремятся различными способами придти на помощь беспокойному человеческому сердцу, предлагая пути, то есть учения и правила жизни, а также священные обряды (выделено мной, протопр. В.А.). (Экуменическое движение. Указ. соч. С. 466).
В Энциклике о приверженности к экуменизму папа Павел II в 1995 году отметил: «… любовь находит своё наиболее полное выражение в совместной молитве. Когда братья и сёстры, состоящие в совершенном общении, сходятся вместе для молитвы, эта молитва, по определению Второго Ватиканского собора, — душа всего экуменического движения. Эта молитва – очень действенный способ просить о благодати единства, «неложное выражение тех уз, которые уже сейчас связывают католиков и их разделённых с ними братьев» (Экуменическое движение. Указ. соч. С. 604).
Патриарх Афинагор, обращаясь к папе Павлу VI в своём Рождественском Послании 1968 г., говорил: «В этом общении (любви во Христе), священнодействуя с сонмом наших преосвященных и честнейших митрополитов, мы поминаем в диптиках нашего сердца Ваше святое имя, святейший брат, епископ Старого Рима; делаем это перед святым возношением самого честного Тела и самой честной Крови Спасителя во время Божественной Литургии нашего Святейшего предшественника и общего отца – Иоанна Златоустаго. В святой день Рождества Христова возглашаем перед святым престолом и глаголем: Архиерейство твое да помянет Господь Бог, всегда, ныне и присно и во веки веков» (Православие и Экуменизм. Указ. соч. С. 62 – 63).
«Мы живём в то время, — утверждал он, — когда Папа Римский идёт впереди всех нас. Возлюбленный брат мой Павел VI – мы называем его вторым, а не шестым, потому что он должен был бы родиться сразу вслед за апостолом Павлом…» (Вероотступничество. Указ. соч. С. 31).
Первоиерарх РПЦЗ, обеспокоенный происходящими событиями, направил 2/15 декабря 1965 года, а затем 21 мая/3 июня 1968 года два Обращения, адресованные Константинопольскому Патриарху Афинагору, которые можно назвать, первое – Предисловием, а второе – Прологом его будущих «Скорбных Посланий».
В первом Обращении Святитель Филарет писал: «Мы… почитаем своим долгом заявить решительный протест против акта Вашего Святейшества относительно торжественного заявления одновременно с Папой Римским о снятии отлучения, возглашённого Патриархом Михаилом Керулларием в 1054 году». (…). «Заявляем решительно и категорически: «… прещения Патриарха Михаила Керуллария сохраняют всю свою силу, и снятие их Вашим Святейшеством является актом незаконным и недействительным». «Разумеется, мы не против благожелательных взаимоотношений с представителями различных иных исповеданий, поскольку при этом не предаётся истина Православия». В заключение Первосвятитель РПЦЗ писал: «Да не проникнет такая измена Православия в нашу среду. Мы усердно просим Ваше Святейшество положить предел соблазну, ибо избранный Вами путь, если и привёл бы Вас к единению с римо-католиками, то вызвал бы разделение в православном мире, ибо, несомненно, многие из Ваших духовных чад предпочтут верность Православию экуменической идее компромиссного объединения с инославными без полного их единомыслия в истине (Столп огненный. Указ. соч. С. 89 – 90, 91, 92).
Во втором Обращении Митрополит Филарет писал: «Вы сообщаете, что решили приступить к созыву Великого Собора «с целью обновления Церкви и установления единства всех Христианских Церквей. (…). «… в сообщении Вашего Высокопреосвященства слышится не забота об укреплении и возвещении истины святоотеческого Православия пред лицом возникших новых заблуждений, а наоборот, введение чего-то нового, что Вы называете «обновлением Церкви». (…). «Вы ставите целью будущего Собора соединение истины с заблуждением, что теперь принято называть «экуменизмом». (…). «Однако мы считает долгом уже теперь уведомить Ваше Святейшество и тех, кто будет собираться под Вашим возглавием, что как бы многочислен по числу участников ни был созываемый Вами Великий Собор, он не может иметь вселенского православного авторитета…» (Столп Огненный. Там же. С. 99).
Первое «Скорбное Послание».
14 / 27 июля 1969 года в Неделю Св. Отцов Шести Вселенских Соборов, Святитель Филарет пишет своё Первое «Скорбное Послание», адресованное Святейшим и лаженнейшим Главам Православных Церквей,Преосвященным Митрополитам, Архиепископам и Епископам. Сделав краткий, но глубокий анализ уже совершившихся апостасийных деяний, Святитель Филарет пишет: «Святые Отцы и Учители Церкви наставляли нас, чтобы мы как зеницу ока хранили истину Православия. (…). Твёрдо хранить Веру и правила Святых Отцов каждый из нас торжественно обещает при хиротонии, обязуясь перед Богом незыблемо блюсти Православие от вкрадывающихся в нашу жизнь искушений и заблуждений. (…). Против этого мы считаем долгом решительно протестовать. Мы знаем, что в этом протесте за нами стоят все Святые Отцы Церкви. С нами также не только вся иерархия, клир и миряне Русской Православной Церкви Заграницей, но и многие согласные с нами из принадлежащих к другим Святым Православным Церквам. (…). Но теперь пришло время, когда громче и шире должен идти протест, чтобы остановить действие отравы, пока она не приобрела силы, подобно потрясшим в своё время всё тело Церкви древним ересям арианства или несторианства или евтихианства, так что казалось, что ересь может поглотить Православие. Мы обращаем свой голос ко всем Преосвященным Епископам Православной Церкви, умоляя их, чтобы они изучили предмет нашего послания и встали на защиту чистоты Православной Веры (Столп Огненный. Указ. соч. С. 115 – 116).
Святитель Филарет напоминает отступникам высказывание св. Викентия Лиринского, который пишет, что «… возвещать христианам православным что-нибудь такое, чего не приняли они, никогда не позволялось, никогда не позволяется, никогда не будет позволяться, и анафематствовать тех, которые возвещают что-либо кроме раз и навсегда принятого всегда должно было, всегда должно и всегда будет должно» (Преподобный Викентий Лиринский. О Священном Предании Церкви. Санкт-Петербург, 2000. С. 37).
Второе «Скорбное Послание».
Во Втором Скорбном Послании, изданном в Неделю Православия 1972 года, Митрополит Филарет касается появлению в недрах экуменизма новой ереси. «Мы уже приводили, — пишет он, — слова Патриарха Афинагора, что Господь желает, «чтобы Церковь была едина видима для всего мира, так, чтобы весь мир был объединён в ней». В том же смысле пишет один греческий богослов, проф. Филиппидес, б. декан Афинского Богословского Факультета. Развивая экуменическое учение о Церкви, он доводит свою мысль до таких же крайних выводов. Он говорит, что противники экуменизма идут против воли Божией. Бог, по его словам, «охватывает всех людей нашей планеты как членов Его Единственной Церкви вчера, сегодня и завтра, как полноту этой Церкви» (Столп Огненный. Указ. соч. С. 126 – 127).
Здесь необходимо дополнить, что проф. Филиппидес был не одинок в создании этой ереси. Митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим (Ротов) также провозгласил эту ересь: «Господь на Кресте усыновил Себе в лице Св. Апостола Иоанна Богослова всех людей, а не только верующих в Него, и выражена следующей никодимовской формулой: «Господь Иисус Христос в Своём воплощении принял в Своё Тело весь человеческий род» (Людмила Перепёлкина. Мерзость запустения. Экуменизм и церковный либерализм. Санкт-Петербург, 1998. С. 102.).
Попутно он создал и другую ересь, прокоммунистическую, «… предлагая в своих проповедях и статьях ложное толкование притчи о двух сыновьях (Мф. XXI, 28 – 31). Послушному на словах, но неисполнительному сыну митрополит Никодим Ротов уподобил христиан, а в образе сына строптивого, но исполнившего волю отца, учил видеть безбожников-коммунистов, объявивших своей целью строительство Царства Божия на Земле. Никодимовская проповедь совершенно неправославной идеи этого земного «Царства Божия» и слияния христианства с коммунизмом упорно звучала с патриархийных амвонов…» (Мерзость запустения. Там же. С. 102).
«Вера в обновление всего человечества, — пишет в этом Послании Святитель Филарет, — в новой всеобъединяющей Церкви даёт экуменизму и характер хилиастической ереси. В экуменических попытках всех объединить без различия истины и заблуждения и в устремлённости к созданию не только новой Церкви, но и нового мира, – хилиазм проявляется всё более и более ясно. (…). Между тем попытки построения Царства Божия на Земле через ложное объединение разных исповеданий с пренебрежением к истине, хранимой только преданием Святой Православной Церкви, увели бы нас от Царствия Божия в царство антихристово» ((Столп Огненный. Указ. соч. С. 128).
Третье «Скорбное Послание».
Шло время. Предстал на Суд Божий Патриарх Афинагор I Спиру. Вселенским Патриархом становится Димитрий Попадопулос. Шатания и смущения умов продолжаются. Митрополит Фиатирский Афинагор Кокинаки (соименник почившего Патриарха) с благословения Патриарха Димитрия и его Синода публикует книгу, получившую название «Фиатирское Исповедание», в котором говорится: «… истинное рукоположение и священство имеют и передают православные епископы, копты-армяне, эфиопские епископы, англиканские епископы… А потому священные таинства англикан и римо-католиков вполне можно рассматривать как таинства Единой Святой Кафолической и Апостольской Церкви» (Вероотступничество. Указ. соч. С. 55 – 56), — что вызывает новую тревогу Святителя Филарета, и 6 / 19 декабря 1975 года он пишет своё третье «Скорбное Послание»: Признавая древних ариан еретиками, Митрополит Фиатирский Афинагор, тем не менее, не признаёт таковыми совремённых отступников от Православия « и в отношении их он призывает руководствоваться не древним преданием, не канонами, а «новым пониманием, которое теперь преобладает среди христиан» и «знамением нашего времени». (…). «… в «Фиатирском Исповедании» всё время делается ударение на «новом понимании». «Такое беззаконие вытекает из совершенно еретического, протестантского или, выражаясь совремённым языком, экуменического учения «Фиатирского Исповедания» о Святой Церкви. Оно не видит у неё никаких границ. «Дух Святой, — читаем мы там, — действует как внутри Церкви, так и вне Церкви. Поэтому пределы её всегда расширены, и границ у неё нет нигде. У Церкви есть дверь, но нет стен» (Столп Огненный. Указ. соч. С. 130, 131).
Это сравнение, добавим мы, напоминает разрушенное здание, — остов здания, — где возвышаясь над рухнувшими стенами, стоит распахнутая, болтающаяся на петлях дверь… Дверь экуменической лжецеркви. Церковь же Христова, действительно есть здание, основанное на Христе, как на фундаменте, состоящее из живых камней (1Петр. 2,5), т.е. христиан, которое поддерживают семь столпов – Семь Вселенских Соборов»; и кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот тать и разбойник (Иоан. 10, 1).
Итак, с глубокой скорбью приходится нам признать, — заканчивает своё «Скорбное Послание» Святитель Филарет, — что в так называемом «Фиатирском Исповедании» из Константинополя раздался не голос православной истины, а голос всё более распространяющегося экуменического заблуждения» (Столп Огненный. Там же. С. 132).
Единомысленым со Святителем Филаретом был о. Иустин (Попович): «Современный «диалог любви», — говорил он, — происходящий в форме голого сентиментализма, по сути дела есть отказ от спасительной «святыни Духа и Истины веры». Суть любви есть истина, и любовь живёт в истине… Еретическое и гуманистическое разделение Любви и Истины всего лишь знак недостатка богочеловеческой веры и утраты духовного равновесия и здравомыслия. Во всяком случае это ни в коем случае не путь святых отцов» (Вероотступничество. Указ. соч. С. 27).
С тех пор прошло время. Продолжаются «шатания», «падения» и «утрата духовного равновесия». Вслед за еретической «теорией ветвей», появилась «теория «семей церквей». Продолжаются не только контакты, в том числе и молитвенные, с отпадшими от Православия обществами, которые вводят институты «женского, в том числе, лесбиянского и гомосексуального священства»; продолжаются диалоги с иудаизмом и исламом. Утверждается, что «… согласно Божественному плану, великие религии (иудаизм и языческие, протопр. В.А.) являются школами Божественного милосердия»; что возникла необходимость выявлять «в других религиях христологические ценности» (Майкл Киннемон и Брайян Коуп. Экуменическое движение. Анталогия ключевых текстов. М, 1997. С. 472, 473).
Экуменические контакты продолжаются; теперь к ним подключился и Ватикан. На «Пятой всемирной конференции по вере и церковному устройству» в Сантьяго-де-Компостела, в 1993 году прошло совместное богослужение, в котором принимали участие – протестанты, католики и «православные», которые «… подтвердили и отпраздновали в литургической форме главное достижение экуменического движения: всё большее признание Церквами крещения, совершённого в каждой из них, как «единого крещения во Христа» (Экуменическое движение. Указ. соч. С. 600), т.е. «крещенское богословие».
Наблюдая и оценивая происходящие, близкие нам события, мы видим как на фоне экуменизма акценты, постепенно, снова, смещаются: от Женевы – к Риму. Не порывающие, с одной стороны, со «Всемирным советом церквей» Патриархи Константинопольский и Российский, всё более и более устанавливают тесные контакты с Ватиканом и Римским Первосвященником, что откровенно свидетельствует о попытках догматизировать вселенский примат папы, поставить его во главе реформированной и модернизированной Церкви, и создания «экуменической церкви», в которую могут войти не только отпавшие от Святого Православия еретические общества, но иудаизм и язычество.
Всё это проходит на фоне идей продвижения к глобальному «Новому Мировому Порядку». В 2002 году в Йоханнесбурге (Южная Африка) проходил Саммит Земли ООН. Во время специальной церемонии сотни делегатов встречали деревянный ящик, который несли на шестах в форме рогов единорога – «Ковчег надежды», который был копией библейского Ковчега Завета. Ящик, внутри был выложен обвивавшим стенки красным змеем с пронзительным взглядом. В нём находилась написанная на папирусе «Хартия», заменяющая Десять Заповедей и Нагорную проповедь. Там же находились оккультные книги – «священные писания», известные как «Книги Теменоса», корнями уходившие в оккультные труды психолога Карла Г. Юнга и содержащие идеи астрологии, церемониальной магии и культа Земли.
«Хартия Земли», которую ещё называют «Декларацией взаимозависимости», напрямую связана с так называемыми «экологическими инициативами», «экологическими реформами», создания «климатической паники», которые представляют стержень идеи мирового управления, и которые проводит в жизнь нынешний Глава Константинополькой Патриархии Варфоломей. «Ведущие глобалисты используют тему окружающей среды в качестве предлога для создания мирового управления» (Глобализм. Указ. соч. С. 338).
На саммитах, на которых встречаются активисты «глобальной этики», читается, к примеру, главная молитва: «о благословении от сестры Луны и Звёзд… братьев Ветра и Воздуха… сестры Воды… брата Огня… сестры Земли – матери, что кормит нас… и сестры Смерти…» (Глобализм… Указ. соч. С. 361). Подобные саммиты проходят зачастую в римско-латинских (римо-католических) учреждениях, к примеру, во францисканком колледже. Католицизм широко открыл дверь пантеизму и межконфессиональной идее (Глобализм. Там же. С. 361).
В создании мировой религии, кроме христианства, должны участвовать идеализированные формы бахаизма, буддизма, верований американских индейцев, каббалы, индуизма, джайнизма, зороастризма, даосизма, в совместном создания нового «Люциферового священства, учреждённого Нимродом, основателем древних мистерий и пантеизма» (Глобализм. Там же. С. 301).
Резюмируя всё сказанное, мы можем утверждать, что «Скорбные Послания», ныне прославленного в святительском лике Митрополита Филарета, являются Святоотеческой апологией в защиту Вселенского Православия, и как в его, так и в наше тревожное, апостатийное время, не утрачивают своей актуальности, обличают отступников и зовут всех верных стоять на его защите, как стояли Святые Отцы Церкви Православной во времена смут и нестроений. Врата адовы Церковь не одолели, как и никогда не одолеют! Святителю Отче Филарете, моли Бога о нас!